«Стратегическое согласие» и недоверие между Россией и Ираном.

Отношения между Москвой и Тегераном строятся на общности их краткосрочных интересов как в торговой и энергетической сферах, так и в сфере безопасности. Однако это «стратегическое согласие», существующее между двумя странами с начала 1990-х годов, остается неоднозначным.

Иран воспринимается российскими руководителями как одна из немногих стран, не стремящихся к соперничеству с Россией на постсоветском пространстве, которое Москва рассматривает как естественную зону своего влияния. Оба партнера занимают умеренные позиции и ратуют за умиротворение, идет ли речь о ситуации в Центральной Азии, в Прикаспийском регионе или в Афганистане. В экономическом плане, российским авиационным и оборонным предприятиям весьма выгодна ограниченная конкуренция на иранском рынке. По сравнению с Саудовской Аравией, – если речь идет не о энергетических запасах и установлении цен на энергоносители, а о контроле над морскими путями и проливами Персидского залива, – российские лидеры продолжают расценивать положение Ирана как более выгодное. И, что самое главное, становясь незаменимым участником иранского ядерного досье, Россия позиционирует себя на международной арене в качестве великой державы. Тем не менее, отношения между двумя странами невозможно рассматривать отдельно от политики каждой из сторон на американском направлении. Россия использует иранское досье в своих отношениях с Вашингтоном. Со своей стороны, Тегеран воспринимает Москву как своего рода противовес в своем противостоянии Белому дому.

Хотя возникновение военной ядерной державы на своем южном фланге не входит в интересы Москвы, стратегические интересы России не всегда служат главным фактором, определяющим решения в области внешней политики. Несговорчивость Тегерана ослабляет позиции Москвы в качестве посредника. Продолжение тесного сотрудничества с Ираном может, в конечном счете, слишком дорого обойтись Москве. Жюльен Носетти.